491

[what-the-satu]

извиняюсь за кол-во постов, просто это все с нового дневника, писать на котором больше я не могу, поэтому вернулся на этот XDDD

уаааа XDDD

— Вынужден вас разочаровать.
Убийца, вопреки моим представлениям, не стал сразу хвататься за оружие, предпочтя слова:
— Так скоро? Мы ведь и условий пока не обсудили.
— Именно поэтому. Никаких условий не будет. И никакого обсуждения, разумеется.
Он помолчал, шагнул ближе — рассохшиеся доски выдали пришельца скрипом — и заинтересованно спросил:
— Причина?
Никогда прежде не встречал любопытных Теней. Собственно, этот вообще первый, кого я удостоился удовольствия лицезреть. И пожалуй, раз уж убиение откладывается, взгляну ещё раз.
М-да, с утра мало что изменилось. В одежде, по крайней мере, отличий не замечаю. И черты лица всё так же кривятся и текут вместе с тёмным рисунком, ни на вдох не останавливающим свой бег. Зато взгляд сейчас совсем другой: удивлённый, азартный, почти человеческий.
— Вам, действительно, хочется её знать?
— Ага. Не люблю приходить и уходить зря.
Похвальная привычка. Не слишком удобная для меня, потому что признаваться в собственной никчёмности всегда стыдно, но... Придётся.
— Я не смогу принять ваш заказ.
Он вольготно расположился на подлокотнике кресла и скрестил руки на груди:
— Почему?
Рассчитывает на продолжительный разговор? Ну и наглец! Впрочем, он может себе позволить и не такое поведение.
— Потому. Вы ведь не в первый раз обращаетесь к магу?
Подобие кивка, но интереса в глазах меньше не становится. У-у-у, тяжёлый случай. И почему мне всё время не везёт?
— Стало быть, знаете, из чего состоит действо заказа. Всё начинается с...
— Цены.
Ещё и перебивать будет на каждом слове? Это уже ни в какие ворота не лезет!
Ну да, цена ценой, только помимо неё есть ещё куча бумажного мусора, без которого не никак обойтись. Можно пренебрегать правилами, но это не значит, что правила соизволят пренебречь тобой, и осторожному человеку следовало бы знать сию простую истину!
Но пока моё негодование искало слова для своего появления на свет, убийца поставил вопрос обидным ребром:
— Думаешь, не смогу заплатить, сколько попросишь?
Я едва не подавился возмущением. Как он только ухитрился такое придумать?!
— Здесь десять «орлов». — Убийца извлёк из складок одежды и покачал в воздухе глухо звякнувшим кошельком. — Достаточно? Неплохая цена, выше обычной по городским лавкам.
Завыть, что ли? Или со всем прилежанием врезать кулаком по стене? Что же получается, меня уламывают снизойти до выполнения заказа? Мир сошёл с ума. И я тоже. Вопрос в том, кто успел сделать это раньше.
— Видите ли, любезный dyen...
— Если мало, могу накинуть ещё пару монет. За срочность.
Я постоял, тупо глядя в пол, убедил себя в том, что немного новой грязи не усугубит положение паркета, сплюнул и рухнул в соседнее кресло, издавшее протяжный стон недовольства столь беспечным поведением своего хозяина: утварь на мой чердак попадала только изрядно изношенной и требовала обращения бережного, почти благоговейного.
— Я не могу принять ваш заказ. Ни за какие деньги.
— Это твоя придурь или что-то другое?
Ах ты, тварь любопытная... Ну ничего, сейчас я заставлю тебя понять!
— Чарование оружия должно подтверждаться соответствующим образом составленной виграммой. Вам это известно?
— Ага.
— Так вот, милейший, я не могу вам помочь, потому что... У меня нет такой виграммы.
— Почему? Лениво было получить?
Я открыл рот, немного подумал и снова сжал губы. Стоит ли продолжать разговор? Тупик ведь полнейший... Ну да, ладно, мне терять нечего:
— Я заходил в Регистровую службу. Мне назначили на следующую неделю.
— А из-под полы не продают разве?
И всё-то он знает! Спрашивается, откуда? Хотя, если в его родной Гильдии дела обстоят так же, как в Анклаве, тонкости добывания разрешительных бумаг известны убийце не хуже, чем мне. К тому же, в отличие от меня, могут быть им стократно и успешно опробованы.
— Продают. Но не мне.
Тёмно-серые глаза вопросительно сузились:
— М-м-м?
— У меня нет денег на переплату.
— Так надо было с меня потребовать задаток! Ну, спустил всю наличность на девиц, бывает, понимаю: сам грешен.
Действительно, всё просто. Взял бы утром деньги, умаслил бы толстяка, и никаких трудностей... Кроме двух.
Первая. Не беру деньги вперёд. Не умею. А вторая... Сагинн всё равно не продал бы мне припрятанную виграмму. Побоялся бы. И за это великая моя благодарность родному дяде: не удивлюсь, если в Регистровой службе меня давно уже записали в лазутчики!
— Я ничего ни на кого не спускал.
— Обиделся? Извини. Я ж не со зла...
Ненавижу, когда меня вынуждают признаваться в том, что следовало бы скрывать всеми возможными силами!
— Вы могли бы заметить, что место, в котором я живу... не слишком богато обставлено. Говоря прямо, я почти нищий маг.
— Но отсутствие денег обычно означает...
Знаю, что означает. И на сей раз сам перебиваю собеседника:
— Отсутствие таланта.
Усилия пропали втуне: убийца всего лишь довольно улыбнулся, словно ждал моих слов с нетерпением.
— Ага. Таланта добывать деньги. Но зато много говорит о совести. И честности.
А ещё я ненавижу проигрывать. Даже словесные схватки. Потому что слишком часто оказываюсь побеждённым.
— Вот что, милейший! — Крепко берусь за подлокотники, словно морщинистая кожа обивки под пальцами способна придать уверенности. — Кажется, я всё разъяснил? Не смею более вас задерживать.
— Ты бы и не смог, — хохотнул убийца. — «Задерживать»... Вот насмешил!
Правильно Келли сказала: ничего из меня не выйдет толкового. Мягкий, как глина. Даже ещё мягче. Только бы на недостойный крик не сорваться.
— Я не могу принять заказ, понимаете?
— Не-а. Не понимаю.
Да что же это такое?!
— Не понимаю, почему какая-то бумажка должна решать всё на свете.
— Но в правилах Анклава...
Он грустно усмехнулся:
— Так вот почему говорят, что ты трус.
А мне плевать на мнение остальных. Я хочу жить по правилам. Хочу, чтобы во всём был порядок. И если мир вокруг обожает сумасшедшие пляски, то на моём островке бури не будет. Ни за что. Это называется трусостью? Пусть. Но я хочу жить именно так!
— Мы закончили?
Ухмыляется:
— Нет.
— Но зачем...
— Цепляюсь к тебе? Это хочешь спросить? А просто, из любопытства. Хотя... Не буду обманывать: о тебе, как о чарователе, хорошо отзывались, а меня последняя работа мага, с которым обычно имел дело, едва не подвела.
Не слишком верится, и всё же, возможно. Хотя скорее обо мне отзывались, как о самом уступчивом и сговорчивом глупце, если Тень до сих пор дожидается ответа, всем видом показывая, что согласие — неминуемый для меня результат.
— И кто отзывался?
— О, имён называть не буду! Главное, мне сказали, что ты работаешь на совесть.
Работаю я на деньги обычно. И на приближение к исполнению своей единственной мечты. А совесть... Она только мешает. Всегда и во всём.
— Я многого не умею.
— А мне многого и не нужно. Так берёшься?
Хм, а ведь я почти согласился. В глубине души. Но зато тело предательски дрогнуло. Если возьму заказ без занесения в Регистр, могу потом сильно пожалеть. Очень сильно. Почти до смерти. С другой стороны, раз ко мне явились не случайно, да ещё и располагая лестными отзывами некоей персоны...
А существует ли вскользь упомянутая персона на самом деле? Разумнее предположить, что убийце нужен неприметный чародейчик, которого по исполнении договорённости легко и удобно прикончить, дабы и заказ, и всё прочее осталось тайной для Городской стражи и Анклава разом. Если так, Тени должно быть известно обо мне достаточно разных подробностей, стало быть, упираться смысла нет: всё равно подберёт ключик к моему упрямству. Например, предложит много-много денег. А что? На «много-много» я вполне могу согласиться, нужно только договориться с совестью.
И ведь ещё кое-что имеется. Желание поработать. Необходимость вспоминать и совершенствовать навыки. Если не буду время от времени повторять некогда выученные движения, могу и разучиться. А начинать всё сначала... Нет, на такой подвиг моя лень не согласится. И ещё хуже, не хватит сил возвращаться назад и снова карабкаться по тем же ступенькам.
Да пошло оно всё за Порог! Возьмусь. Потому что где-то в дальних кладовых у меня ещё завалялось немножко гордости. И по памяти эхом гуляют отзвуки имени, которое не хочу посрамить... Хотя отец никогда бы не взял обходной заказ. Он вообще не нарушал правил. Никаких. И даже тогда, приказывая уходить, отводя удар, следовал непреложному закону: выживает не достойнейший, а всего лишь тот, кому позволяют выжить.
Я найду причину твоей смерти, отец. Обязательно найду. Я боюсь её больше всего на свете, но не смогу отступить от собственного обещания. Да, оно глупое. Я знаю, ты бы запретил, самым строжайшим образом. Но тебя больше нет, а значит, запреты мне придётся устанавливать себе самостоятельно. И принимать решение идти на риск — тоже.
— Хорошо. Уговорил.
— Ты не бойся, о моих заходах сюда никто не знает.
А мне-то какая с того радость? Зато Сагинну уже известно, что некоему Маллету вдруг ни с того, ни с сего понадобилась оружейная виграмма, и при случае я всё равно окажусь под подозрением. Но о призрачных опасностях буду думать позже. Если останется свободное время.
— Так что вам нужно зачаровать?
Он плавно коснулся ногами пола, а в следующее мгновение уже разворачивал на столе кожаный футляр, в петлях которого были закреплены арбалетные стрелы. Я вынул одну на пробу, покрутил в пальцах, погладил наконечник.
— Все от одного мастера?
— Да.
— Не самая замечательная работа.
— Знаю, — кивнул убийца. — Но меня устроит.
— Хорошо... Ваша цель?
Он удивлённо замер:
— Хочешь знать, кого мне нужно убить?
— Э... — Вообще-то, имя, внешность и место обитания будущей жертвы могли бы мне здорово помочь в работе, но обойдусь и меньшими затратами: — Простите. Я не совсем удачно задал вопрос. Мне нужно знать, чего вы ожидаете от этих стрел.
— То есть?
— Можно зачаровать их на пробивание. Можно на дальность полёта. Можно... Есть разные возможности, в общем. А что нужно именно вам?
Убийца задумчиво почесал щёку.
— Та-а-а-кс... Дальность не помешала бы, но можно и без неё. А вот уверенность, что стрела пробьёт защиту, лишней не будет.
— Какова из себя зашита? Только броня или что-то кроме?
— Обычные амулеты.
Магическая, стало быть. Не самая лучшая подробность. Но и не самая страшная. Придётся лишь поразмыслить подольше.
Он мгновенно отметил мои сомнения:
— Сложно?
— Не то, чтобы... Скорее, муторно. Но это уже мои трудности. Чаровать всю дюжину одинаково?
— Да.
— Хорошо... Со стрелки по десять «быков», итого «орёл».
Глаза Тени изумлённо расширились:
— Один «орёл»?!
— Ну да.
— А не слишком ли дёшево? С меня брали по «орлу» за каждую, а то и больше!
— Знаю.
— Так почему не просишь столько же?
Я вернул стрелу на место.
— Потому. Во-первых, заказ не слишком сложный. Во-вторых, затрат на него немного. А в-третьих... Чары продержатся не более недели. Вам наверняка ведь не говорили, что чарование нужно всё время обновлять?
— Неделю и всё? — Кажется, мне удалось удивить его по-настоящему. — Вот сволочи...
— А, уже попадались, значит!
— Меня уверяли, что...
— Всех уверяют. Видите ли, можно продлить срок действия чар примерно до трёх недель, но тогда от оружия за милю будет нести магией, а вам вряд ли хочется быть обнаруженным. Кроме того... Любые чары, наложенные на готовый предмет, держатся недолго: чтобы придать клинку нужные свойства надолго, нужно этим озаботиться ещё во время ковки.
— А ты умеешь?
— Что? Ковать? Не очень. Да мне это и не нужно. Мой дядя умеет, а я всего лишь участвую. Со своей стороны.
— Дядя?
Всё ясно. Вот ведь дурак...
— Если бы вы зашли через дверь, то видели бы, что на первом этаже оружейная лавка. Она принадлежит мастеру Туверигу, кузня у него тут же в доме.
— И ты с твоим дядей можете сковать зачарованный клинок?
— Почему бы и нет? Но такой заказ будет стоить уже много дороже.
Взгляд убийцы сверкнул хищным азартом:
— Сколько?
Надо прикинуть.
Сначала увесистые железные полосы: за ними придётся отправляться на другой конец города, к склочному, но торгующему отличным металлом Олаку, и надеяться, что у старика окажется заготовка нужных размеров и веса. Потом правильно выбрать молот и рассчитать время, но тут уж всё будет зависеть от самого заказа: кинжальчик и меч нуждаются в разном количестве кузнечной заботы. Опять же, перед ковкой мне нужно будет сплести сеточку требуемых чар... Что получается? Само железо — до пяти «орлов», дядина работа — пол-«орла» за час, не меньше, моё участие — ещё «орёл».
— Самое большое, восемь с половиной или девять серебряных монет.
— Сколько?!
Похоже, ещё миг, и мне рассмеются прямо в лицо.
— На рукоять сами будете искать мастера, если пожелаете чего-то особенного. И на ножны — тоже. А заплатите вы только за клинок, пусть и зачарованный. Считаете, дорого?
— Дорого?! Вообще за бесценок! Слушай, парень, или я чего-то не понимаю, или... С такими запросами как ты до сих пор не стал самым известным магом в Саэнне?
К сожалению, известными становятся именно те, что заламывают за свою работу невиданные цены. Да и народ охотнее идёт к «дорогим» магам, потому что уверен: чем больше заплатишь, тем больше и получишь. Ага, как же! Но я мог бы назначать цену вдвое и втрое от нынешней, если бы не одна беда...
— Потому что я не маг.
— А кто же?
— Ну, не совсем маг. Не настоящий.
Убийца недоверчиво прищурился:
— Но оружие ведь чаруешь?
— Да.
— Разве ж это не...
— Настоящий маг может сплести заклинание, не сходя с места и ничем особым не пользуясь, а мне... Мне, чтобы сотворить чары, нужно сначала разобрать по частям другие. Как кружево: его плетут из нитей, но их надо сначала где-то взять, верно? Так вот, другие маги для заклинаний используют частички себя, а я... Не могу. Приходится довольствоваться чужими огрызками, хорошо хоть, в Саэнне частенько требуется убрать отслужившие своё чары.
Собственно, это одна из причин того, что остаюсь в городе. Есть и вторая, не менее грустная и столь же будничная, но убийце не обязательно о ней знать.
Впрочем, следующим же вопросом Тень показала, что верно уловила смысл, прячущийся между моими словами:
— А за это наверняка ещё и заставляют приплачивать?
А как же! В действе расставания с бесполезным хламом каждый второй горожанин становится искусным ростовщиком. Хорошо хоть, существуют ещё «каждые первые».
— Иногда.
— И ты платишь?
— А что делать? Я же не могу обойтись другими средствами.
— Ну дела... — Он сокрушённо покачал головой. — И чем больше у тебя будет заказов, тем больше чар нужно разобрать, а когда узнают, что хорошо получаешь за работу, начнут вздувать цены и...
— И мне тоже придётся брать втридорога. А я не хочу.
— Но почему?
— Потому что я знаю, сколько стоят мои услуги.
А ещё потому, что подати в казну Анклава тоже начнут расти, как опара на дрожжах, и в конце концов работы прибавится втрое, а на руках у меня будут оставаться те же гроши, что и теперь. Если не научусь воровать и обманывать.
Убийца задумчиво прошёлся вокруг меня.
— Нет, ты не трус, совсем не трус... Ты кто-то другой. Я пока не понимаю, кто, но разберусь обязательно.
— А стоит ли? Кстати... Насколько помню, речь ещё шла о лезвии?
— Да. Вот об этом.
Он раздвинул полы куртки, являя свету закреплённые на бедре длинные ножны, расстегнул пряжки и положил клинок рядом со стрелами.
— За него сколько возьмёшь?
Стальная гранёная полоса длиной в две с четвертью ладони, прямая... Простая работа.
— «Орла». Много? — Переспрашиваю, видя странное замешательство заказчика.
— Не особенно. Скажи только... Чары всё равно недолго продержатся?
— Конечно.
— Тогда почему целый серебряк?
— Потому что я нож ещё наточу и отшлифую: уж больно щербатый.
Ответом на мою искренность стал раскатистый смех, и я обиженно фыркнул:
— Не надо точить, что ли? Так и скажи.
— Да надо... Просто... — Он заметным усилием прогнал с губ смешинки. — Первый раз вижу человека, который предлагает Тени сделать заточку клинка. Знаешь, на будущее: не поступай так больше.
— Почему?
— Оружие всегда точит сам хозяин. Чтобы не подвело.
В этом смысле? Да, мне известно подобное заблуждение. И я прекрасно знаю, какие для него имеются основания, вот только уважающий себя мастер никогда не позволит чувствам помешать работе.
Но те щербинки, что оказались под моими пальцами, они... Да, следовало бы промолчать. Выбоины на стали, заметные глазу, говорят о неминуемом приближении разрушения. Но прежде, чем их слова можно будет ясно расслышать, на гладком теле лезвия появляются предвестники гибели. Шершавые острогранные ямки и холмики, возникающие после каждой встречи с другим клинком или телом. Щетинка ниточек, пронизывающих сталь, поднимается и начинает истираться, нарушая... Для красоты это можно было бы назвать равновесием. А мне больше нравится слово «порядок».
— Как пожелаете. Скажу только: если зашлифую, чары будут держаться дольше.
— В самом деле?
— Обещаю.
Он подумал и кивнул:
— Идёт! Как скоро справишься?
— Пока не знаю.
Новый всплеск удивления:
— Не знаешь?
Насколько всё было бы проще, заключи я договорённость по правилам! Ни шагу влево, ни шагу вправо, только по прямой, тяжеловесно, тупо, зато без препятствий любого рода. И что меня дёрнуло? Ладно, раз уж полез в грязь, глупо бояться испачкаться.
— Осталось ещё кое-что. Не сочтите за труд, покажите, как вы используете клинок.
— По прямому назначению!
Шутка вызвала у меня усталый зевок:
— Проведите пару выпадов и ударов, самых привычных для вас. Вот и всё, что мне нужно.
— Но зачем?
Какие все любопытные...
— Я же не учу вас, как надо убивать, верно? Вот и вы не учите меня делать мою работу.
Хотя касаемо душегубства мне известно больше, чем можно предположить, глядя со стороны. Много больше.
— Ну, как скажешь...
Он потянулся за кинжалом, а я смежил веки.
Невесомые занавеси вздрогнули, колыхнулись, беззвучно распались на полоски, снова сошлись, заживляя нанесённую рану... Нет, так слишком далеко. Не могу прочувствовать.
— Ещё раз.
Стальная птица снова взрезает воздух и падает, слишком тяжёлая и неуклюжая, чтобы подолгу парить в небесах, а мои ладони взмахами крыльев следуют за ней, почти касаясь гладких боков, всё ближе и ближе...
Пока звонкая оплеуха не заставляет меня остановиться и распахнуть глаза.
— Полудурочный, ты что творишь?!
Смотрю на почти коснувшийся моего живота кинжал. На собственные пальцы, причудливыми объятиями сомкнувшиеся вокруг лезвия. Перевожу взгляд вверх, в наполненные ужасом глаза Тени.
— Что-то случилось?
— Решил с жизнью попрощаться?!
— Я вовсе...
— Зачем полез на нож?!
— Я не...
— Учти, я без денег не убиваю!
Вдох. Выдох. Медленно, плавно, спокойно.
— Учту.
— И какого...
Пока в ход не пошли ругательства, спешу ответить, срываясь на скороговорку:
— Мне так нужно. Вернее, иначе я просто не умею. И не могу. А умирать не собираюсь. И если бы вы не обращали внимания...
— Предупреждать надо было!
А он испугался. Всерьёз. Ну надо же... Рассказать кому, что Маллет, трус, известный всей Саэнне, заставил ужаснуться опытного убийцу, рассказчика сочтут ещё и сумасшедшим. Но приятно одержать верх хоть в чём-то. До безумия приятно!
— Прошу простить.
Взгляд Тени показал, что в искренность моих сожалений не верят. И ладно.
— Завтра ваш заказ будет готов. Только...
— Что?
— Не приходите сюда больше. Прошу вас. Я сам принесу, куда скажете.
— В любое место?
Судя по проскользнувшему в голосе ехидству, готовится подвох. Но мне важнее знать, что избавлюсь от дальнейших визитов через чердачное окно.
— В любое.
— Тогда... Квартал Медных голов, между полуночью и первым ударом колокола.
Не слишком хорошее место. Трус бы туда не пошёл. Но как правильно подмечено, я не трус, а «кто-то другой».
— Придёшь?
— Приду.