я не могу перестать прокручивать весь этот день у себя в голове. никто не может себе представить, что нам с мамой пришлось пережить сегодня.
я все время вспоминаю, что папа после инсульта целые сутки пролежал в совершенно неотапливаемом доме на полу. в коме.
господи, он так страшно дышит. так громко, часто, обрывисто и болезненно. оперативники все время пытались вывести меня из комнаты, но я просто не могла уйти. сидела на лестнице, смотрела на врачей скорой помощи, на полицию, на маму и все время слышала это жуткое дыхание. у папы парализовало всю левую часть тела. правой рукой он постоянно тянулся к лицу, правую ногу все время пытался поднять. так жутко. от этого казалось, что он в сознании. боже, 24 часа в -15 просто пролежать на полу в таком состоянии. я ехала в машине, думала об этом и мне просто хотелось кричать. и сейчас хочется.
я вспоминаю, как мы стояли с мамой с оперативниками, Александром, Алексеем и Эдуардом, и готовились выбивать дверь. это было так страшно. непонимание того, что мы увидим за ней. и со страшным гулом Эдуард ломом выбивал куски стены, чтобы отодвинуть дверь целиком. мы вошли и увидели в гараже машину. заведенную. в ней никого, телефон лежит там на зарядке. Дмитрий попросил меня остаться в гараже, чтобы мне не пришлось переживать шок от того, что я возможно увижу. я осталась, хотя бросать маму одну мне не хотелось. а потом Александр выбежал сказав: "живой". и мы стали звонить в скорую. а я все-таки ворвалась туда в дом, увидела папу на полу, услышала его дыхание и ушла на улицу, задыхаясь, буквально, от рыданий.
у него страшные ссадины на голове и левой ноге. большие, красные кровоподтеки. от того, что он упал и ударился. при чем упал в туалете, а там же мало место. и удариться можно было и о сам унитаз, и о рукомойник, и обо все остальное.
уже в реанимации я стояла минут десять рядом с ним, держала его за руку и просто плакала, пока мама оформляла документы. а он стонет что-то, все тянется рукой к лицу и поднимает ногу.
а потом врач сказал, что шансов очень мало, и все станет ясно в ближайшие один-два дня. Дмитрий дал нам свой мобильный номер, чтобы мы позвонили и рассказали, что и как. а надо еще рассказать все киевлянам. как можно сказать женщине, что ее сын в коме и, фактически, при смерти? боже мой, ну почему все именно так вышло. почему с нами, почему сейчас. сначала дедушка, теперь папа. и все в один год. гребаное 21 число, это действительно конец света для нашей семьи. слава богу, это хотя бы инсульт, а не инфаркт. третий инфаркт он бы просто не перенес.
я не знаю, что теперь делать. как вообще можно жить, когда с твоими родителями что-то не так.
я не спала уже со вчерашней ночи, с ночи с 20ого на 21ое, и не знаю, смогу ли спать сейчас. глаза и щеки дико болят от соли, все тело трясется от нервов, думаю. не могу заставить себя просто забыть все это, каждый раз заново прокручиваю все с того момента, когда Эдуард ломом выбивал дверь. все время по новой.
пусть он выживет, пусть все-таки будет какое-то чудо.