Я Эрик. И я не хочу ничего решать. Я хочу бадлон.
XDDDDD
браво XD
браво XD
08.06.2011 в 19:00
Пишет снова марронье:Автор: марронье
Название: "Пять раз, когда идеи Эрика пугали Чарльза, и один раз, когда..."
Пейринг: Эрик Леншерр/Чарльз Ксавье
Рейтинг: R
Предупреждения: упомание кроссдрессинга, алкоголя и наркотиков.
Жанр: лёгкий юмор.
Саммари: Чарльз Ксавье всегда был довольно консервативен, когда разговор заходил о постели.
Дисклеймер: автору ничего не принадлежит и при желании Марвел могут даже забрать этот фик себе, лол.
От автора: написано в подарок для п.резидент.
читать дальше1.
В "бьюике", который Чарльз взял напрокат, стоит невыветривающийся запах текилы и чьего-то пота. "Бьюик" - красивая и мощная, по-настоящему американская штука.
- Куча хлама, а не машина, - сообщает однако Эрик со знающим видом.
Эрик Леншерр перед Чарльзом на коленях, Эрик Леншерр тянется пальцами к ширинке брюк Чарльза, в "Бьюике" чертовски тесно, в "Бьюике" невозможно дышать от жары, и тут Эрик ещё начинает говорить о том, какая машина куча хлама, а какая - нет.
- Слушай, - говорит Чарльз, - я за рулём. Лучше не трогай меня.
Эрик отвечает едва слышным "пф" и руки не убирает.
- Я сверну не туда, съеду с дороги, и мы разобьёмся.
- Да не разобьёмся мы. Я всего-то собираюсь тебе отсосать.
- Послушай, у меня не встанет.
- Это ты так думаешь.
- Ты собираешься мне отсосать, пока я веду чёртову машину по чёртовой горной трассе, Эрик. Ты когда-нибудь видел, что осталось от ребят, погибших вот так в автокатастрофах? - говорит Чарльз Ксавье и тут же одёргивает себя: Леншерр видел вещи и хуже.
Эрик молчит с минуту или две, а потом почти невинно спрашивает:
- Куда теперь?
- Нью-Гемпшир, а потом Вермонт.
Поиск мутантов по всей Америке - занятие, требующее чертовски много времени.
2.
Эрик разложил на журнальном столике в номере три сахарно-белых шарика мескалина, полосы промокашек, пакетик марихуаны и поставил рядом большую болотного цвета бутыль абсента.
На полу в ряд выстроились бутылки коньяка, а банки "Бадвайзера" Эрик сразу задвинул под стол, сказав, что предпочитает только настоящее немецкое пиво, а раз хрен здесь, в Аркадии, штат Калифорния, достанешь настоящее немецкое пиво, то обойтись можно и без него.
Где-то рядом есть стрип-бар, в котором танцует девочка-мулатка с прозрачными стрекозьими крыльями за спиной.
Зачем мелочиться, считает Эрик, завтра прошвырнёмся по всем барам города, и в одном из них эту девочку да и найдём.
- Какой бы была твоя жизнь, Чарли, была без новых ощущений?
Гудение кондиционера и голос Элвиса перекрывают его слова.
Элвис, думает Чарльз Ксавье, боже, мескалин, думает Чарльз Ксавье, трижды боже, четырежды.
- Ты собираешься всё это перепробовать?
- Только в твоей компании. И остальное тоже только в твоей компании.
Когда речь заходит о сексе под наркотиками, Чарльз Ксавье, ничего не ответив, просто ложится спать на свою половину кровати.
3.
- Нет, - говорит Чарльз, - нет. И ещё раз нет.
Одна позолоченная перекладина спинки кровати обвилась вокруг горла Эммы Фрост, ещё две - вокруг её рук. Кровать у этого русского упадочно роскошная и выглядит совершенно кретински - боже мой, отмечает Чарльз, здесь действительно алые простыни, здесь действительное алые, чёрт их дери, подушечки. Алые шёлковые простыни. Алые шёлковые подушечки с кисточками.
Ксавье не знает ни одного человека, который добровольно согласился бы спать на алых шёлковых простынях.
- Почему нет-то, Чарли? - Эрик пальцами тянется к пуговице на воротнике своей рубашки.
- По мне, это прекрасная возможность.
- Даже не думай, - шипит Чарльз Ксавье.
Дело в том, что предлагает Эрик. Дело в том, что Эрик предлагает по очереди отыметь Эмму Фрост прямо здесь и сейчас. В этой спальне - с русским генералом, который, конечно же, будет всё видеть, с золотыми канделябрами, расставленными на столах непонятно для чего, с узорчатым ковром, наконец.
Где-то во дворе, на газоне, валяются мёртвые русские солдаты, обмотанные колючей проволокой, и обломки железных ворот.
А Эрик Леншерр только и думает о своих прекрасных возможностях. Эмма Фрост - это, безусловно, большая грудь, это золотистая кожа, золотистые волосы и впалый живот, и может быть, это даже всё то, что нравится Эрику в женщинах, и Чарльз Ксавье чувствует, что Эрику хочется, хочется до боли в яйцах и лихорадочного стука в висках.
- Мы будем последними придурками, друг мой, если не трахнем её прямо здесь и сейчас, - сообщает Эрик.
- Вместе.
Чарльз Ксавье снова вспоминает о мёртвых русских солдатах, и его тошнит.
- Знаешь, - говорит он, - один ты можешь делать что угодно. А вот я с тобой никого насиловать не собираюсь.
А Эрик смотрит на него так, будто он, Чарльз Ксавье, самый распоследний святоша на земле, будто он, святоша, спустился читать проповеди целым поколениям битников и тем испорченным детям пятидесятых, которые не застали ни Перл-Харбора, ни конлагерей, но зато застали микроволновку и обрюзгшего старого Фрэнка Синатру по новому телевизору. И почему-то Эрик говорит:
- Ладно.
4.
Эрик так и стоит посреди комнаты, протягивая Чарльзу чулок. Шёлковый чулок с чёрным швом сзади. К чулку прилагается кружевная подвязка, больше похожая на лошадиную сбрую, короткое голубое платье с вырезом-лодкой и туфли на каблучках - Чарльз уверен, что они малы ему минимум на размер. И к чулку, безусловно, прилагается второй чулок. Тоже с чёрным швом. Его тоже надо будет прицепить к подвязке.
- Где ты всё это взял?
- Купил.
- Хотел бы я посмотреть на тебя в магазине женской одежды, Эрик.
Впрочем, Чарльз и так это видит. Стоит только прочитать мысли Леншерра.
- Я сказал, что покупаю для младшей сестры.
- И чек ты выписал на моё имя. Очень мило с твоей стороны.
- Я не думаю, что ты обанкротишься из-за одного платья.
- И чулочной подвязки.
- Хорошо: и чулочной подвязки.
- Я не обанкрочусь, но я не уверен, что ты сможешь нацепить их на меня, как планировал. Поэтому можно считать, что ты, опять купил бесполезную вещь.
- Нет, я всё-таки нацеплю их на тебя. У тебя красивые бёдра. И задница. В самый раз для чулочной подвязки.
- Это не тот комплимент, который принято делать мужчинам, Эрик.
- Да как угодно, Чарли.
- Даже не смей приближаться ко мне со всем ЭТИМ.
Впервые в жизни Чарльзу Ксавье кажется, что его окружают одни окончательные, непроходимые, непролазные идиоты, и во главе этого сборища идиотов стоит именно Эрик Леншерр.
5.
В особняке тихо; у себя в спальне Рэйвен смотрит сериал про бравых, но слегка бестолковых американских лётчиков, где-то пропадает Хэнк Маккой, Банши пьёт сок на кухне.
- Послушай меня, - Эрик роется в платяном шкафу, - у меня идея.
Чарльз Ксавье вздрагивает всякий раз, когда Эрик говорит, что у него есть какая-то идея. Идеи Эрика никогда не касались чего-либо хорошего. Или хотя бы чего-либо нормального. Обычного. Спокойного. Того, что не вызывало нервного смеха.
Эрик говорит:
- Знаешь, я тут подумал.
Говорит:
- Я тут подумал об Эмме Фрост. Тогда. В доме того русского. Ты понимаешь.
Если бы Чарльз не умел читать мысли, он бы побоялся спросить, и что же ты надумал на этот раз, Эрик.
От того, что он умеет, ему сейчас не легче.
Эрик надумал слегка придушить его в постели, потому что где-то услышал, что кто-то когда-то испытывал невероятные ощущения в постели. Эрик надумал душить Чарльза ремнём.
В голове Чарльза Ксавье как-то не укладываются рядом слова "придушить" и "слегка".
- Эрик, уймись ты наконец.
Я могу и не ремнём а руками, отвечает Эрик Леншерр, как будто то, что он собрался душить Чарльза руками, а не ремнём, действительно что-то меняет.
В этот раз Ксавье просто разворачивается и уходит из спальни.
И снова 1.
- Чарли, твою мать.
- Я не понимаю, зачем ты сейчас упомянул мою мать.
- А я не понимаю, есть ли во всём мире хоть одна чёртова штука, которая тебя возбуждает. Тебя пугают чулки, и не надо отнекиваться, потому что ты сам это сказал. У тебя не встаё, даже когда я пытаюсь отсосать тебе в чёртовой тачке. Чёрт возьми, да у тебя даже на Эмму Фрост не стоит.
Эрик в одних трусах сидит в кресле Чарльза Ксавье, закинув ногу на ногу, пьёт виски Чарльза Ксавье и ещё спрашивает Чарльза Ксавье, почему он не хочет не хочет трахаться так, как Эрику нравится.
- Поменьше чертей, будь добр, - просит Чарльз.
- Чёрт, чёрт, чёрт. Блядь. Нахрен, - назло ему отвечает Эрик.
- На самом деле всё просто. Как насчёт просто секса? Просто-напросто секса. Самого обычного секса. На кровати, а не в машине, в сортире, в чужом доме или в розовых кустах здесь в саду.
- Это скучно, - Эрик Леншерр притворно зевает.
- Без наркотиков, да и вообще, желательно, трезвыми и даже без пива.
- Чарли, ты меня убиваешь.
- Никаких поражающих воображение поз.
- Как насчёт миссионерской?
- Да-да, я и говорил только о миссионерской.
- И свет... желательно выключить.
- А ещё я предпочитаю старый добрый вазелин.
- Звучит по-идиотски.
- Помолчи, Эрик.
Эрик замолкает и, похоже, впервые в жизни соглашается делать то, что ему говорят.
URL записиНазвание: "Пять раз, когда идеи Эрика пугали Чарльза, и один раз, когда..."
Пейринг: Эрик Леншерр/Чарльз Ксавье
Рейтинг: R
Предупреждения: упомание кроссдрессинга, алкоголя и наркотиков.
Жанр: лёгкий юмор.
Саммари: Чарльз Ксавье всегда был довольно консервативен, когда разговор заходил о постели.
Дисклеймер: автору ничего не принадлежит и при желании Марвел могут даже забрать этот фик себе, лол.
От автора: написано в подарок для п.резидент.
читать дальше1.
В "бьюике", который Чарльз взял напрокат, стоит невыветривающийся запах текилы и чьего-то пота. "Бьюик" - красивая и мощная, по-настоящему американская штука.
- Куча хлама, а не машина, - сообщает однако Эрик со знающим видом.
Эрик Леншерр перед Чарльзом на коленях, Эрик Леншерр тянется пальцами к ширинке брюк Чарльза, в "Бьюике" чертовски тесно, в "Бьюике" невозможно дышать от жары, и тут Эрик ещё начинает говорить о том, какая машина куча хлама, а какая - нет.
- Слушай, - говорит Чарльз, - я за рулём. Лучше не трогай меня.
Эрик отвечает едва слышным "пф" и руки не убирает.
- Я сверну не туда, съеду с дороги, и мы разобьёмся.
- Да не разобьёмся мы. Я всего-то собираюсь тебе отсосать.
- Послушай, у меня не встанет.
- Это ты так думаешь.
- Ты собираешься мне отсосать, пока я веду чёртову машину по чёртовой горной трассе, Эрик. Ты когда-нибудь видел, что осталось от ребят, погибших вот так в автокатастрофах? - говорит Чарльз Ксавье и тут же одёргивает себя: Леншерр видел вещи и хуже.
Эрик молчит с минуту или две, а потом почти невинно спрашивает:
- Куда теперь?
- Нью-Гемпшир, а потом Вермонт.
Поиск мутантов по всей Америке - занятие, требующее чертовски много времени.
2.
Эрик разложил на журнальном столике в номере три сахарно-белых шарика мескалина, полосы промокашек, пакетик марихуаны и поставил рядом большую болотного цвета бутыль абсента.
На полу в ряд выстроились бутылки коньяка, а банки "Бадвайзера" Эрик сразу задвинул под стол, сказав, что предпочитает только настоящее немецкое пиво, а раз хрен здесь, в Аркадии, штат Калифорния, достанешь настоящее немецкое пиво, то обойтись можно и без него.
Где-то рядом есть стрип-бар, в котором танцует девочка-мулатка с прозрачными стрекозьими крыльями за спиной.
Зачем мелочиться, считает Эрик, завтра прошвырнёмся по всем барам города, и в одном из них эту девочку да и найдём.
- Какой бы была твоя жизнь, Чарли, была без новых ощущений?
Гудение кондиционера и голос Элвиса перекрывают его слова.
Элвис, думает Чарльз Ксавье, боже, мескалин, думает Чарльз Ксавье, трижды боже, четырежды.
- Ты собираешься всё это перепробовать?
- Только в твоей компании. И остальное тоже только в твоей компании.
Когда речь заходит о сексе под наркотиками, Чарльз Ксавье, ничего не ответив, просто ложится спать на свою половину кровати.
3.
- Нет, - говорит Чарльз, - нет. И ещё раз нет.
Одна позолоченная перекладина спинки кровати обвилась вокруг горла Эммы Фрост, ещё две - вокруг её рук. Кровать у этого русского упадочно роскошная и выглядит совершенно кретински - боже мой, отмечает Чарльз, здесь действительно алые простыни, здесь действительное алые, чёрт их дери, подушечки. Алые шёлковые простыни. Алые шёлковые подушечки с кисточками.
Ксавье не знает ни одного человека, который добровольно согласился бы спать на алых шёлковых простынях.
- Почему нет-то, Чарли? - Эрик пальцами тянется к пуговице на воротнике своей рубашки.
- По мне, это прекрасная возможность.
- Даже не думай, - шипит Чарльз Ксавье.
Дело в том, что предлагает Эрик. Дело в том, что Эрик предлагает по очереди отыметь Эмму Фрост прямо здесь и сейчас. В этой спальне - с русским генералом, который, конечно же, будет всё видеть, с золотыми канделябрами, расставленными на столах непонятно для чего, с узорчатым ковром, наконец.
Где-то во дворе, на газоне, валяются мёртвые русские солдаты, обмотанные колючей проволокой, и обломки железных ворот.
А Эрик Леншерр только и думает о своих прекрасных возможностях. Эмма Фрост - это, безусловно, большая грудь, это золотистая кожа, золотистые волосы и впалый живот, и может быть, это даже всё то, что нравится Эрику в женщинах, и Чарльз Ксавье чувствует, что Эрику хочется, хочется до боли в яйцах и лихорадочного стука в висках.
- Мы будем последними придурками, друг мой, если не трахнем её прямо здесь и сейчас, - сообщает Эрик.
- Вместе.
Чарльз Ксавье снова вспоминает о мёртвых русских солдатах, и его тошнит.
- Знаешь, - говорит он, - один ты можешь делать что угодно. А вот я с тобой никого насиловать не собираюсь.
А Эрик смотрит на него так, будто он, Чарльз Ксавье, самый распоследний святоша на земле, будто он, святоша, спустился читать проповеди целым поколениям битников и тем испорченным детям пятидесятых, которые не застали ни Перл-Харбора, ни конлагерей, но зато застали микроволновку и обрюзгшего старого Фрэнка Синатру по новому телевизору. И почему-то Эрик говорит:
- Ладно.
4.
Эрик так и стоит посреди комнаты, протягивая Чарльзу чулок. Шёлковый чулок с чёрным швом сзади. К чулку прилагается кружевная подвязка, больше похожая на лошадиную сбрую, короткое голубое платье с вырезом-лодкой и туфли на каблучках - Чарльз уверен, что они малы ему минимум на размер. И к чулку, безусловно, прилагается второй чулок. Тоже с чёрным швом. Его тоже надо будет прицепить к подвязке.
- Где ты всё это взял?
- Купил.
- Хотел бы я посмотреть на тебя в магазине женской одежды, Эрик.
Впрочем, Чарльз и так это видит. Стоит только прочитать мысли Леншерра.
- Я сказал, что покупаю для младшей сестры.
- И чек ты выписал на моё имя. Очень мило с твоей стороны.
- Я не думаю, что ты обанкротишься из-за одного платья.
- И чулочной подвязки.
- Хорошо: и чулочной подвязки.
- Я не обанкрочусь, но я не уверен, что ты сможешь нацепить их на меня, как планировал. Поэтому можно считать, что ты, опять купил бесполезную вещь.
- Нет, я всё-таки нацеплю их на тебя. У тебя красивые бёдра. И задница. В самый раз для чулочной подвязки.
- Это не тот комплимент, который принято делать мужчинам, Эрик.
- Да как угодно, Чарли.
- Даже не смей приближаться ко мне со всем ЭТИМ.
Впервые в жизни Чарльзу Ксавье кажется, что его окружают одни окончательные, непроходимые, непролазные идиоты, и во главе этого сборища идиотов стоит именно Эрик Леншерр.
5.
В особняке тихо; у себя в спальне Рэйвен смотрит сериал про бравых, но слегка бестолковых американских лётчиков, где-то пропадает Хэнк Маккой, Банши пьёт сок на кухне.
- Послушай меня, - Эрик роется в платяном шкафу, - у меня идея.
Чарльз Ксавье вздрагивает всякий раз, когда Эрик говорит, что у него есть какая-то идея. Идеи Эрика никогда не касались чего-либо хорошего. Или хотя бы чего-либо нормального. Обычного. Спокойного. Того, что не вызывало нервного смеха.
Эрик говорит:
- Знаешь, я тут подумал.
Говорит:
- Я тут подумал об Эмме Фрост. Тогда. В доме того русского. Ты понимаешь.
Если бы Чарльз не умел читать мысли, он бы побоялся спросить, и что же ты надумал на этот раз, Эрик.
От того, что он умеет, ему сейчас не легче.
Эрик надумал слегка придушить его в постели, потому что где-то услышал, что кто-то когда-то испытывал невероятные ощущения в постели. Эрик надумал душить Чарльза ремнём.
В голове Чарльза Ксавье как-то не укладываются рядом слова "придушить" и "слегка".
- Эрик, уймись ты наконец.
Я могу и не ремнём а руками, отвечает Эрик Леншерр, как будто то, что он собрался душить Чарльза руками, а не ремнём, действительно что-то меняет.
В этот раз Ксавье просто разворачивается и уходит из спальни.
И снова 1.
- Чарли, твою мать.
- Я не понимаю, зачем ты сейчас упомянул мою мать.
- А я не понимаю, есть ли во всём мире хоть одна чёртова штука, которая тебя возбуждает. Тебя пугают чулки, и не надо отнекиваться, потому что ты сам это сказал. У тебя не встаё, даже когда я пытаюсь отсосать тебе в чёртовой тачке. Чёрт возьми, да у тебя даже на Эмму Фрост не стоит.
Эрик в одних трусах сидит в кресле Чарльза Ксавье, закинув ногу на ногу, пьёт виски Чарльза Ксавье и ещё спрашивает Чарльза Ксавье, почему он не хочет не хочет трахаться так, как Эрику нравится.
- Поменьше чертей, будь добр, - просит Чарльз.
- Чёрт, чёрт, чёрт. Блядь. Нахрен, - назло ему отвечает Эрик.
- На самом деле всё просто. Как насчёт просто секса? Просто-напросто секса. Самого обычного секса. На кровати, а не в машине, в сортире, в чужом доме или в розовых кустах здесь в саду.
- Это скучно, - Эрик Леншерр притворно зевает.
- Без наркотиков, да и вообще, желательно, трезвыми и даже без пива.
- Чарли, ты меня убиваешь.
- Никаких поражающих воображение поз.
- Как насчёт миссионерской?
- Да-да, я и говорил только о миссионерской.
- И свет... желательно выключить.
- А ещё я предпочитаю старый добрый вазелин.
- Звучит по-идиотски.
- Помолчи, Эрик.
Эрик замолкает и, похоже, впервые в жизни соглашается делать то, что ему говорят.
@темы: ©, фанфики, не спи, бябя повсюду